Лион П.Э., Лохова Н.М. Литература: Для школьников старших классов и поступающих в вузы: Учеб. пособие. – М.: Дрофа, 1999

Тема поэта и поэзии в лирике А.С. Пушкина

            Эта тема традиционная, сквозная в европейской культуре. Монолог поэта о себе самом встречается ещё в античной поэзии (так, ода Горация «К Мельпомене» послужила основой для стихотворений Г.Р. Державина и А.С. Пушкина о «памятнике»). Основные её аспекты – процесс творчества, его цель и смысл, взаимоотношения поэта с читателем (мотив «толпы»), взаимоотношения поэта с властью (ситуация «поэт и царь»), взаимоотношения поэта с самим собой (вина, совесть, оправдание). Все эти направления темы широко представлены к Пушкина. Тема проходит определённую эволюцию, поэтому при её анализе следует учитывать периодизацию творчества Пушкина.

            Лицейский период. В стихотворении «Певец» мы видим сентименталистский образ унылого «певца», несчастного влюблённого. Сатирическое, в духе поэзии XVIII века, рассуждение о том, как непросто быть поэтом, стало темой стихотворения «К другу стихотворцу». Существенная также полемика с литературными противниками («Моему Аристарху»), утверждение «анакреонтических ценностей» в поэзии («Гроб Анакреона», «Моему Аристарху»). В стихотворении «Моему Аристарху» о стихах говорится лишь как о легкомысленном занятии, которое не сулит поэту бессмертия:

                        Плоды весёлого досуга

                        Не для бессмертья рождены,

                        Но разве так сбережены

                        Для самого себя, для друга

                        Или для Хлои молодой…

В стихотворении «Лицинию» звучит тема гражданской миссии поэта, говорится о его задачах перед потомством:

                        В сатире праведной порок изображу

                        И нравы сих веков потомству обнажу.

            Петербургский период. Особое значение приобретает мотив гражданского служения («Деревня»), мотив внутренней («тайной») свободы и независимости поэта (Н.Я. Плюсковой»), идея избранного круга поэтов как посвящённых, «священной истины друзей», противопоставляемых толпе («Жуковскому»). Эти мотивы сохраняют значимость для Пушкина на протяжении всего творчества.

                        Любовь и тайная свобода

                        Внушали сердцу гимн простой,

                        И неподкупный голос мой

                        Был эхо русского народа. («Н.Я. Плюсковой»)

            Южный период. В стихотворении «В.Ф. Раевскому» читаем:

                        Я говорил пред хладною толпой

                        Языком истины свободной.

                        Но для толпы ничтожной и глухой

                        Смешон глас сердца благородный.

            Два образа поэта в поздней лирике А.С. Пушкина.

            Поэт как пророк. Мифологический прообраз – библейский пророк («Пророк», 1826). Образ библейского пророка в поэзии декабристов прежде всего воплощал гражданское достоинство и цареборческий дух. У Пушкина этот образ символизирует поэта. В стихотворении «Пророк» нет декабристских мотивов, преобладающая идея образа поэта-пророка – этическая, идея долга его перед людьми:

                        … обходя моря и земли,

                        Глаголом жги сердца людей.

            Поэт как жрец. Мифологический прообраз – античный жрец («Поэт и толпа», 1828). Поэт заявляет о своей непричастности к толпе, отказывается как-либо служить ей, он служит только искусству, богу Аполлону. Поэзия – таинство, священнодействие, «народ непосвящённый» не понимает и не достоин понять её смысла.

                        Не для житейского волненья,

                        Не для корысти, не для битв,

                        Мы рождены для вдохновенья,

                        Для звуков сладких и молитв.

            Сходные мотивы в стихотворении «Поэту»:

                        Поэт! не дорожи любовию народной.

                        Восторженных похвал пройдёт минутный шум;

                        Услышишь суд глупца и смех толпы холодной,

                        Но ты останься твёрд, спокоен и угрюм.

            Преобладающая идея образа поэта-жреца – эстетическая.

Эти два идеала противоречат друг другу, но у Пушкина они скорее гармонически друг друга дополняют. Следующее поколение поэтов утратило эту гармонию и разделилось на приверженцев идеи «чистого искусства» («пушкинское направление», представленное прежде всего А.А. Фетом, Ф.И. Тютчевым) и на сторонников идеи социальной поэзии (прежде всего Н.А. Некрасов).

            Судьба поэта. Мысль о том, что у поэта особая судьба – символическое содержание стихотворения «Арион», 1827 (более простой, аллегорический смысл – судьба декабристов и Пушкина). В стихотворении «Андрей Шенье», 1825, появляется образ поэта, посвятившего себя гражданскому делу; поэт – общественный обличитель, «вития». В стихотворении «Поэт», 1827, рассматривается нравственная проблема: в жизни поэт такой же, как все, но творчество возвышает его над другими (эту мысль можно найти в стихотворениях М.Ю. Лермонтова «Смерть поэта», «Пророк», А.А. Блока «Художник»):

                        Но лишь божественный глагол

                        До слуха чуткого коснётся,

                        Душа поэта встрепенётся,

                        Как пробудившийся орёл.

            В стихотворении «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» посмертная слава поэта отождествляется с вечной жизнью:

                        Нет, весь я не умру; душа в заветной лире

                        Мой прах переживёт и тленья убежит…

            Поэт и царь. В стихотворениях, в которых есть образ поэта, появляется мотив духовного соперничества поэта и царя. Поэт оказывается вправе давать наставления царю, призывая его продолжать дело Петра I:

                        Семейным сходством будь же горд;

                        Во всём будь пращуру подобен:

                        Как он, неутомим и твёрд,

                        И памятью, как он незлобен. («Стансы»)

            Этот мотив берёт начало ещё в поэтике классицизма, где поэт-просветитель мог «истину царям с улыбкой говорить» (Г.В. Державин).

            Более радикально настроенные друзья Пушкина упрекали его за определённые симпатии к Николаю I, но поэт говорил, что «свободная хвала» царю не имеет ничего общего с лестью.

            Тема эта переходит в поздний цикл стихотворений 1836 года (так называемый каменноостровский цикл): «Мирская власть», «Как с древа сорвался предатель-ученик…», «Отцы-пустынники и жены непорочны…», «Когда за городом, задумчив, я брожу…», «Из Пиндемонти», «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…».

            Все стихотворения цикла – переводные или стилизованные под перевод. Основное содержание цикла – лирическая медитация на тему бессмертия поэта в мире смерти и тления. Духовное царство поэта уподобляется Царствию Божьему и противопоставляется царству Кесаря, «мирской власти». Важный символ в стихотворениях цикла – древо жизни.

                        На место праздных урн и мелких пирамид,

                        Безносых гениев, растрёпанных харит

                        Стоит широко дуб на важными гробами,

                        Колеблясь и шумя… («Когда за городом, задумчив, я брожу…»)

            Тема поэта получает религиозно-философскую перспективу. Духовная миссия поэта соотносится с миссией Христа, соединяющего в себе роль пророка, священнослужителя и царя. В этом мощном символе снимаются противоречия между типичными для поэзии Пушкина фигурами-эмблемами «пророка» и «жреца», «поэта» и «царя». В стихотворениях цикла сохраняется мотив духовного соперничества поэта и царя. Например, в стихотворении «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» Пушкин прочил своей славе затмить величие царей, вознесясь «главою непокорной» над символом самодержавной власти – памятником императору Александру I:

                        Я памятник себе воздвиг нерукотворный,

                        К нему не зарастёт народная тропа,

                        Вознёсся выше он главою непокорной

                        Александрийского столпа.